Свиридова. Он меня выберет. Я закричу Константин Иванович, я закричу…

Парамонов отпустил ее, Она поспешно ушла в дом.

Показалась Люба Ныркова.

Ныркова. Брат у вас. Костя?

Парамонов. Домой я его отвел. Час назад.

Ныркова. Опять, шалопутный, куда-то пропал. Я просила вас, Костя, сколько раз просила - не пейте с Василием.

Парамонов. Так это он со мной, а не я с ним. Посиди со мной, полуночница.

Ныркова. А жену… привезли, Костя?

Парамонов. Воздержался… временно.

Ныркова (облегченно). Из города только что. Скоро приеду, - книг привезу, Костя. Вам теперь книги покупать надо - свой дом имеете.

Парамонов. Приобрету что-нибудь. Ну, Люба, посиди со мной! Проводить тебя?

Ныркова. Не заблужусь. Не пейте с Василием, Костя. (Ушла.)

Парамонов (себе). Женщины какие-то осторожные пошли…

Чем-то удрученный вышел Светличный.

Случилось что, Максим?

Светличный. Последние известия по радио в поселковом Совете слушал. Я мысленно часть хожу по улицам Парижа, Там рвутся бомбы сегодня. Среди дня… в мирное время… Это ведь фашизм. Это ведь фашизм, Парамонов?

Парамонов (смущенно сознался). А я, а я как-то не думал об этом… (Запел.)

Светличный. Нет, Костя, как же нам об этом не думать!

Прошли в дом.

Свиридова (показалась в окне). «Худенькие плечики у тебя, Шура», - сказал он мне. А хорошо это или плохо, мама? Нет, я не ударила его! Его! Его портрет лежит в папке на моей полке. Посмотри на него, мама.