*****

Сережа проснулся, и непривычная, неуютная обстановка сразу напомнила о событиях прошедшего дня. Голова раскалывалась, руки, словно налитые свинцом, тщетно пытались в темноте нащупать выключатель. Почувствовав шевеление у себя под боком, Сережа в ужасе отпрянул: на широкой тахте, на которой он спал, среди вороха наваленных одеял и подушек, он обнаружил голое Надькино плечо. В сердце неприятно защемило и ему стало противно.

Чувство отвращения горьким комом подкатило к горлу, ибо он вспомнил досконально все, происшедшее с ним накануне: и выпитый портвейн, и подначивания Руслана, и нелепые поцелуи незнакомой, некрасивой и нелюбимой женщины, и грубое до безобразия, пошлое сношение, оставившее на душе отпечаток чего-то животного.

Сережа поспешно оделся и прошел в ванную.

В зеркале смотрело на него чужое, перекошенное, помятое лицо.

- Подлец, - зло процедил сквозь зубы Сережка, глядя на собственное отражение, - Чем ты лучше них? Ничем.

Он подставил лицо под струю ледяной воды, но и освежающая прохлада не принесла желанного облегчения.

"Я изменил себе, изменил Ей, изменил всем своим идеалам", - мысленно твердил Сережа, но какой-то незримый бесенок, вселившийся в него насмешливо подзадоривал:

"А кому они нужны были, твои идеалы?"

"Мне самому, вот кому они были нужны".

Сереже казалось, что он сейчас расплачется. Король улицы Пудовкина, отдающий распоряжения всей шпане, возжелавший по пьяни и в приказном порядке испробовавший женщину, он чувствовал, что потерпел поражение, что проиграл.

- Милый, что ты там делаешь?

Надька проснулась.

Сережка вздрогнул от ненавистного, как ему казалось, голоса. Он хотел резко ответить, но сдержался: нельзя было ответственность за свою же гнусность перекладывать на чужие плечи, поэтому Сережа лишь отстранил пытающуюся обнять его девушку, и спокойно произнес:

- Я сейчас ухожу.

- Как? Так скоро? Сереж, ты такой красавчик, - Надька вновь попыталась обвить руками его шею, но Сережа осторожно высвободился из ее объятий.

29