"Гривенник, маленький, серебряный, двугривенный…" - внезапно вспомнились слова Миши Полякова из «Кортика».

- Гвоздь, маленький, железный, - Сережа с презрением взглянул на прапорщика.

- Ах, железный, - новый удар дубинкой пришелся по раненому плечу.

У Сережи потемнело в глазах.

- Ну, когда вспомнишь, как зовут гвоздя, получишь первую медицинскую помощь.

Дверь захлопнулась, и теперь помощи ждать было уже неоткуда.

Плечо, словно, горело, и кровь, алым пятном расползаясь, пропитала весь рукав.

- Чего ж ты промолчал, баклан? Сдрейфил? - худощавый подошел к нему вплотную и прижал коленом к полу.

Сережа попытался подняться, но для этого нужно было опереться на раненную руку, а худощавый с самодовольной ухмылкой напирал на него сверху, но уже без прежней ненависти в глазах.

- Оставь его, Муха, не жужжи, - послышалось из правого угла камеры.

Муха обернулся и послушно отступил.

- Оставь его Муха, - повторил мужчина ,не двигаясь с места.

На протяжении всей потасовки он спокойно восседал на койке, с безразличием наблюдая за исходом драки.

- Не видишь, разве? Правильный пацан. Он, хоть и баклан, а вертухаю стучать не стал и зону с умом топтать будет. Он, как вошел, я сразу понял. И тебе поражаюсь, - мужчина кашлянул и продолжил степенно, - Ты, Муха, в семейники метишь, а петухов и ссученных от нормальных пацанов отличить не можешь.

После этого монолога двое заключенных подсуетились и помогли Сережке подняться.

- Перевязать его бы надо, - послышалось сзади и кто-то протянул Сереже свою полинялую, но чистую майку.

- Рана неглубокая, - пробубнил мужчина в очках, которого все называли Профессором, - Если грязь не попала, заживет быстро. А Кум его за молчанку вряд ли в больничку отправит.

Профессор довольно умело и ловко перевязал плечо, и только после этого Сережу подвели к заключенному, так кстати и своевременно вступившемуся за него.

- Тебя как зовут? - мужчина смотрел сурово и оценивающе.

- Сергей, - Сережа не опускал глаз. Он чувствовал, что в эту минуту каждое его слово, движение, взгляд решат исход не только этого дня, но и всего года, а, может, и жизни.

- Владимир Иванович, - представился мужчина, - Ты, Сереж, молодец, что Муху не засветил. Побоялся, поди, Муху светить или ссучиваться не захотел?

37