На четвертый день надзирательница, открыв дверь, объявила, что она может выйти из карцера.

Две другие протащили мимо Русланову. Лицо Лиды было покрыто испариной. Зою направили в тюремную больницу для ухода за ней. У Руслановой оказалось воспаление легких.

Когда Лида чуть окрепла и могла сидеть и говорить, Зоя поделилась с ней планами начать голодную забастовку, чтобы добиться права на переписку.

- Моя сестра наверняка писала мне. Александра обязательно выяснила бы, где я нахожусь. Она знает, как это сделать. И они должны отдать мне ее письмо.

Русланова пожала плечами:

- Это рискованно. Они снова упекут тебя в карцер. Умрешь с голоду, и все.

Зоя тоже пожала плечами:

- А что я теряю? Двадцать лет, а то и больше в этой тюрьме?

Русланова взяла ее за руку:

- Если с тобой что-нибудь случится, мне будет очень тяжело. Но на твоем месте я поступила бы так же.

Когда их вернули в камеру, Зося устроила шумный спектакль.

- Внимание, дамы, внимание! После приятно проведенного отдыха к нам вернулись две наши героини. Обратите внимание, как чудесно они загорели!

На следующее утро, когда надзирательница принесла чай с хлебом, Зоя снова обратилась к ней по поводу права на переписку.

- Об этом доложено, - ответила надзирательница - вопрос находится на рассмотрении.

- Все еще на рассмотрении? - спросила Зоя. - С этого момента я перестаю есть и буду голодать до тех пор, пока вы не отдадите мне письмо от моей сестры. И не разрешите мне ответить ей. Я знаю, оно у вас.

Надзирательница передернула плечами:

- Если ты такая дура, чтобы не есть, мое дело сторона.