- Да? - По тому, как она произнесла слово «письмо», я поняла, что оно крайне важное. Первым долгом я подумала о папе. Неужели такое возможно?

- Ты не можешь сказать, от кого оно?

Мамуля снова рассмеялась.

- Пусть это будет для тебя сюрпризом. Завтра утром вылетаю к тебе с письмом.

- Хорошо, - сказала я как можно спокойнее, хотя в душе у меня бушевала буря.

Когда я на следующий день вернулась со студии, мамуля уже поджидала меня. Обняв и расцеловав ее, я прошептала ей на ухо:

- Говори! Письмо? От папочки?

- Да, - ответила мамуля. - Давай прогуляемся по парку.

Только в парке можно было чувствовать себя спокойно. Я знала, что за время моего пребывания в Молдавии мой номер в гостинице дважды обыскивали, хотя понятия не имела, кто проводил этот обыск и что искали.

Мы выбрали скамейку у фонарного столба и сели. Убедившись, что за нами не следят, мамуля сунула руку в карман пальто.

- Вот письмо. И две фотографии. Ирина перевела письмо на русский.

Мамуля протянула мне фотографию человека в морской форме, сидящего за столом с сигаретой в руке.

- Вот таким был твой папа, когда мы встретились. На обратной стороне поставлена дата, сорок седьмой год, но он нисколько не изменился.

Я смотрела на лицо человека, которого любила мамуля, и по моим щекам катились слезы. Мой папа. Наконец-то у меня есть отец.

- Посмотри, - сказала мамуля, - те же темные волосы, далее брови точь-в-точь твои. А погляди сюда, - она показала на ямочку посредине подбородка, - такая же, как у тебя.