Я сказал, что еду к дочери Машерова, Наталье Петровне. Может, что передать?

— Мы к ней никогда не обращались, — сразу вставила Тамара.

— Передайте, пусть зла на меня не держит. Если сможет, конечно, — ответил Николай Митрофанович. И на прощание вручил банку импортного пива. — Берите, берите, я же за границей бываю…

Мы извинились перед хозяином за то, что оторвали его от работы.

— Да, как же, оторвали… — усмехнулся он и вдруг задумался. — А вообще-то получается, что действительно оторвали. Мне еще, кроме коробки передач…

И стал перечислять неотложные дела на три дня, оставшиеся до его ухода в рейс. План звучал нагромождением деталей «СуперМАЗа». Оно и понятно: ведь Николай Митрофанович Пустовит всегда выходит на трассу только тогда, когда машина в полном порядке.

Наталья Петровна Машерова день спустя:

«Летом, во время Олимпиады, Брежнев предложил папе занять место Председателя Совета Министров Косыгина. Сам Косыгин был не против. Против была «украинская мафия» в Политбюро, Гришин. Еще одним кандидатом на этот пост был Алиев. Но после Олимпиады отец мыслями уже был в Москве.

По иронии судьбы кремлевская охрана, которая ехала из Москвы в Минск, так сказать, принимать

Машерова у белорусской «девятки», встретилась по дороге с его «Чайкой», уже разбитой.

В 80-м в Белоруссии шли бесконечные дожди, и папа уговорил снизить поставки картофеля в Москву. В тот же день он отправился по хозяйствам, инспектировать эту самую картошку. У него было как бы два главных маршрута. Он поехал по малому кругу.

Дома, в Минске, мы с мужем ждали его на новоселье. Он обещал заехать.

Людей на прощание с Машеровым пришло неожиданно много. Ко мне подошли и спросили: что делать? Ведь хоронить уже надо, а народ все идет. Я сказала: продлите прощание. Но все пройти у гроба так и не успели.