Михаил Козаков «Крушение империи»

- Ты послушай, Левушка. Рабочий класс в России нельзя нам отдавать всем этим социал-демократам, всем этим подражателям, сторонникам Карла Маркса, и прочим, и прочим. Пожалуйста, только не преуменьшай их значения, Левушка!.. Почему умная, благожелательная интеллигенция занимается только своими узкими интересами? Почему?.. Культурный промышленник - это тоже, брат, интеллигенция. Такие, как я, знаем, как и куда следует направлять интересы рабочих. Надо их делать своими подчиненными союзниками в нашем споре с этой варварской, глупейшей монархией.

- Подчиненными союзниками… - улыбнулся не то одобрительно, засопев в усы, не то почему-то жалостливо Лев Павлович.

- Да, Левушка! И вдруг Георгий Карабаев добавил:

- А почему теперь… ну, при нашей смирихинской обстановке… Теплухин, например, не может стать вот таким человеком… подчиненным моим союзником? Тебе, кажется, пришлись по душе эти слова, Левушка?.. Ну, я вижу, ты, дорогой мой, устал не мало. Спать, спать, Левушка!

- Теплухин… Гм… Ты, Жоржа, смелый человек! - поразмыслив минуту, сказал Карабаев. - Послушай, они что… они здесь так и останутся? - указал он на недвижимых собак, растянувшихся на полу двумя огромными тушами.

- О нет! - успокоил брат, улыбнувшись. - Да они тебе и шагу не дадут сделать без меня или кого-либо из моих.

Он тихо свистнул, и доги мгновенно вскочили, бия хвостами о кресла.

- На место! - не повышая голоса, скомандовал Георгий Павлович. - Выйти вон, на место!

И собаки, не оглядываясь, ткнув мордами дверь, послушно покинули кабинет.

- А пил-то, выходит, я один? - сказал Георгий Павлович, глядя на столик.

И верно: и первую рюмку коньяку и первую чашечку черного кофе Лев Павлович так и не допил. Можно было думать, что Георгий заметил это и раньше. Но нет, он, очевидно, целиком отдал свое внимание только собственным действиям, желаниям и мыслям.