Михаил Козаков «Крушение империи»

Неужели же и здесь, в его кабинете, такой же едкий запах?.. Ведь должна же быть, - обязательно должна быть, - какая-то разница между ним и всеми здесь работающими?! И, убедившись сразу же, что и в кабинете тот же запах, какой и во всей конторе, Татьяна Аристарховна горько улыбнулась:

- Какая неприятная и грязная должна быть тут работа! Неужели нельзя избавиться от… этого воздуха?

- Никак! - отвечал Георгий Павлович. - Пойдем на. самый завод, не то еще придется обонять.

- Но, может быть, лучше - закрыть здесь окна? (Она уже пыталась проявить навыки своей обычной домашней распорядительности.)

- Закупорим - совсем душно станет. Садись, пожалуйста. Сейчас я распоряжусь принести тебе халат: не запачкаться бы на заводе, - и он позвал одного из служащих и отдал ему соответствующее распоряжение. - Иван Митрофанович, - обратился он к молчаливо стоящему Теплухину, - сегодня новостей никаких?

- Нет, ничего особенного на заводе.

Между ними завязался короткий, малозначащий деловой разговор.

Татьяна Аристарховна не садилась: ей представилось почему-то, что если здесь такой тяжелый, неприятный воздух, то, вероятно, и на кожаном диванчике и на стульях должно быть пыльно и грязно. Проходя мимо диванчика, она, оступившись (подогнулся высокий каблук туфли), наткнулась ногой на угол его и тотчас же озабоченно посмотрела на подол своего платья: не запылилось ли оно… Это была излишняя предосторожность, - в карабаевском кабинете всегда было чисто.