Михаил Козаков «Крушение империи»

- Нет, конечно… Просто любопытно!.. Надежда Ивановна, скажите мне, кто этот явный иудей с неумным лицом, с бриллиантовыми кольцами на руках? Он все время молчит и усердно ест.

- Не знаете? Но ведь это Симанович! Бессменный личный секретарь Григория, правая рука по всем делам. Между прочим - большой ювелирный магазин на Владимирском.

- Вот оно что! А тот, что целует… смотрите!.. в ушко рыжеволосую, у которой вид греческой Лаисы?

- Иван Федорович? Ну, неужели и его не знаете?!

- Откуда же!?

- Иван Федорович Манасевич-Мануйлов.

- О-о!.. - воскликнула Людмила Петровна и вспомнила опять мамыкинские разговоры. - Аферист… сторукий и стоязыкий петербургский Рокамболь!

- Что вы, Людмила! - схватила ее за руку Воскобойникова. - Вы много, кажется, выпили… Он очень милый и полезный человек. И к тому же ближайшее доверенное лицо премьер-министра Штюрмера.

- А кудлатый, с грязной бородкой… у которого глаза разные?

- Вот этого не знаю. И лейтенанта не знаю. А не все ли вам равно, Людмила? Каждый пришел сюда по своему собственному, личному делу. Каждый пришел за помощью к Григорию.

- Но, кстати, почему сюда, а не на его квартиру?

- Случайная житейская причина: эти дни у Григория Ефимовича ремонт в квартире на Гороховой. Я ведь вам уже рассказывала, Людмила!.. Вы очень рассеянны, голубка, или… очень много выпили.

Пожалуй, она действительно выпила сегодня больше, чем следовало. Это была неосторожность с ее стороны, от которой предостерегал все тот же Мамыкин.