Михаил Козаков «Крушение империи»

В конце ужина он сказал:

- Да, я забыл, Ириша, прости меня. Кто-то принес тебе письмо, отдал нашей хозяйке, - я положил его у тебя в комнате.

И опустил глаза к блюдцу с киселем.

- А, это, наверно, дачница-портниха, с которой я вчера условилась, - равнодушно сказала Ириша. - Она обещала мне и маме написать, сколько нужно точно купить материалу на некоторые вещицы… Положить тебе еще киселя?

- Угу-угу, - пробурчал Лев Павлович.

«Хороша портниха!» - думал он, но ничего не возразил дочери, ничего больше не говорил о письме, боясь вызвать ее подозрения, когда она уже прочитает его.

Сидя за столом друг против друга, следили оба со сосредоточенным любопытством за большой мерцающей желтой звездой, удивительно быстро перемещавшейся на белесом вечернем небосводе. Вот над верхушкой одной сосны, через минуту - уже над третьей…

- Убегает от чего-то… - задумчиво сказал о звезде Лев Павлович.

- Или бежит к чему-то, - подумала вслух Ириша,

- А это не одно и то же? - улыбнулся он.

- Нет, конечно. Это не одно и то же. Смотри… А ведь мы по-разному…

- …видим предметы, мир, - хочешь сказать ты? - насторожился Лев Павлович.

- Звезду! - просто сказала она, не поняв, очевидно, его намека.

Он остался доволен ее ответом. И вдруг подумал: «А ведь я мог уничтожить письмо, и все было бы хорошо! Предупредил бы финнов, чтобы не говорили: соврал бы им что-нибудь на всякий случай… Как я не догадался?»

Но сейчас - понимал - уже поздно было это делать: Ириша встала из-за стола и направилась к себе в комнату.