Михаил Козаков «Крушение империи»

Усталый и довольный своей работой за письменным столом, Лев Павлович вошел тихо в спальню, стараясь не разбудить жену. Но она не спала. На ночном столике горела лампочка внутри глубоко охватившего ее сделанного фонариком синего абажура. Было уютно, как всегда.

- Который час? - спросила Софья Даниловна, приподнявшись на кровати.

- Десять второго. А что?

- Я думала, мои спешат. Ириши нет дома… так поздно!

- А где она? - заинтересовался Лов Павлович и, словно проверяя, не ошибся ли, вновь посмотрел на свои часы, кладя их на столик рядом с жениными.

- Я не знаю, Левушка. Меня это беспокоит.

Он разделся, накинул на себя пижаму и пошел мыться в ванную. Но он возвратился раньше обычного - с полотенцем в руках, утирая им по дороге мокрое лицо.

- Может быть, она задержалась, Соня, после театра? Или, может быть, она собиралась куда-нибудь в гости?

- Нет, нет!.. Она говорила мне, что весь вечер будет дома. Но, возможно, она действительно ушла в театр… я уже думала, Левушка.

Но через полчаса эта догадка уже и не всплывала: ясно было - двери театров давно уже закрыты.

Может быть, Ириша у кого-нибудь на вечеринке? Но тогда юна предупредила бы о том по телефону. А если эта вечеринка происходит на какой-нибудь студенческой квартире, где нет телефона? - высказал предположение Лев Павлович. - Хорошо, но разве можно волновать так отца и мать? О нет, с Ириной серьезно надо будет потолковать! Очень серьезно.