Михаил Козаков «Крушение империи»
Было два часа ночи. Оба поезда остановились на станции Вишера: набирали воду. Перестало укачивать, и царь, настороженно дремавший, проснулся. Он вышел в вагон-столовую и потребовал к себе свитских.
- Ну, что творится в Петрограде?
Пьяный, как всегда, адмирал Нилов, наливая содовой воды одновременно в два бокала, которые имел обыкновение осушать один за другим, спокойно ответил:
- Большие беспорядки, ваше величество. Но не такие, чтобы их нельзя было подавить в один-два дня.
- Вы думаете? Дай бог… - И государь удовлетворенно зевнул, потом надпил один из ниловских бокалов.
В это время вошел Воейков, а следом за ним - начальник свитского поезда: прихрамывающий, с насупленными седыми бровями и строгим лицом генерал Цабель.
Юркие, как у мелкого барышника, ласковые, с крохотными зрачками глаза дворцового коменданта обещали какую-то. приятную новость.
- Ваше величество, - весело говорил Воейков, небрежно стягивая с руки перчатку, - сейчас на станции Вишера получена телеграмма. Из Могилева на станцию Дно идет поезд генерала Иванова. С ним семьдесят георгиевских кавалеров. Государь, этих доблестных героев совершенно достаточно, чтобы ваше величество, окруженные этой славной свитой, могли бы явиться в Царское Село. Там вы станете во главе верных вашему величеству войск царскосельского гарнизона и двинетесь в Петроград. В столице войска вспомнят царскую присягу и сумеют справиться с кучкой смутьянов.
- Вы думаете? Дай бог.
И, подергивая по привычке два раза плечом, словно зачесалась лопатка, и проведя пальцем по смятому во время сна соломенному усу, царь наклонил свое шафранное, заспанное лицо к близко сидевшему Нилову: