Александр Пыжиков «Грани русского раскола»

насчитывалось лишь 5,3%, а уездные благочинные в один голос сетовали на приверженность большинства паствы к употреблению двуперстия, к иконам с двуперстным сложением, жаловались на широкое использование псалтырей дониконовской печати1. Иными словами, прояснение реального конфессионального лица русского крестьянства, а значит, и народа – задача настолько трудная, насколько и необходимая.

В этом контексте весьма перспективной представляется мысль о взаимосвязи староверчества и общинного уклада пореформенного крестьянства. Интересно, что С.Ю. Витте, являвшийся в начале своей карьеры страстным поборником общины, приводил в ее защиту любопытный довод. В 1893 году он говорил о старообрядцах – верных сынах родины, – которые наиболее полно выражают общинный дух, чем собственно и олицетворяют подлинную связь с русским государственным началом. А вот всякая там «штунда», по убеждению Витте, распространяется вне общинной России и тем самым являет собой ярко выраженный антигосударственный характер2. Но помимо виттевских откровений, стоит обратить внимание на важное обстоятельство: пастырские стратегии синодальной церкви слабо состыковывались с общинной практикой, которой была проникнута кровь и плоть народа. Официальная церковь, как правило, обращалась к личности, свободной и ответственной в своих поступках. Неслучайно попытки наладить хоть какую-то приходскую жизнь всегда оказывались неподъемными для духовенства никониан. В социальном же плане синодальная церковь стояла на незыблемых охранительных позициях правящего класса. Невозможно, например, представить, что она одобряет раздел барских земель в соответствии с общинными принципами3. С другой стороны, крестьянин как член общины был ориентирован на коллективное сознание, выразителем которого являлся сход; личность общинника с его интересами как бы растворялась в коллективной воле. Чаяния народных низов имели

1 См.: Ниякий В.В. Нижегородская деревня. Горький, 1981. С. 32-33.

2 См.: Чернышев И.В. Аграрно-крестьянская политика России за 150 лет. Пг., 1918. С. 255.

3 Та же Л.И. Емелях приводит обширный фактический материал о том, как священники, чтобы спасти от разгрома крестьян помещичьи усадьбы, опечатывали их церковными печатями, вывешивали тексты оградительных молитв «от поджога бунтовщиками», «от грабежа» и т.д. // Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции. М.; Л. , 1965. С. 48-66.