Юлиан Семенов «Тайна Кутузовского проспекта»
Он заставил себя увидеть лицо генерала Строилова - бескровное, когда его свалили на пол. Ты и это можешь простить Сорокину, спросил он себя. Если ты можешь и это простить, тогда садись к себе на кухню и не высовывай рожу на улицу, чтобы не встречаться с людскими взглядами… Верно написано: не бойтесь врагов, они могут только убить вас, не бойтесь друзей, они могут только предать; бойтесь равнодушных, с их молчаливого согласия совершается и предательство и убийство…
Костенко спустился во двор, кивнул оперативнку, мол, шухари, и вышел на привокзальную площадь.
Двушек в кармане не было: протянул киоскеру «Союзпечати» двадцатикопеечную монету:
- Будьте любезны, разменяйте.
- Я вам не разменный пункт!
- Очень прошу, товарищ…
- Сказал - нет! По-русски не понимаешь?! Костенко оглянулся; бабулька в платочке торговала цветами, осталось три букетика всего.
- Матушка, двадцать копеек не разменяете?
- Какая я те «матушка»?! Сам дед!
- Не сподобился пока… Вы мне за двадцать копеек хоть пару двушек дайте…
- С этого б и начинал. - Старуха взяла у него монету и протянула двушки. - Всяк человек за каждое движение свой резон должен получить…
Костенко подошел к автомату, снял трубку, долго держал ее в руке, а потом медленно опустил монету; снова полез за сигаретами; сунул крошево в рот, повертел в спекшихся губах, потом чиркнул спичкой, прикурил, затянулся пару раз так глубоко, что, казалось, проглотил дым, и лишь после этого набрал номер.
Ответил сухой мужской голос.
