- Ну… как это… - Катя растерялась, не зная, что ответить, - за то, что со мной поступили несправедливо… неправильно со мной поступили, понимаешь?

Девочка Лена молчала, недоверчиво глядя на мать.

- Доченька… моя доченька… - Катя истово прижала девочку к себе, всхлипнула, но чувствовала, что плакать она больше не может. Эта сцена измотала ее вконец.

Виктор напряженно следил за съемкой, вытаращив глаза и грызя ноготь, и в эти минуты он совершенно походил на сумасшедшего. Да еще сидит на корточках перед треногой, на которой укреплена камера.

- Ты меня заберешь отсюда? - спросила Лена, переступая с ноги на ногу и заглядывая в глаза матери.

- Заберу, доченька, заберу, родненькая моя! Мы теперь никогда с тобой не расстанемся, никогда, никогда…

- Стоп! - выкрикнул Виктор, поднимаясь с корточек, и только теперь заметил, что до крови обгрыз ноготь.

Катя тоже выпрямилась, торопливо утерла платком слезы, одновременно размазав тушь с ресниц, грим со щек.

- Леночка, Катя, все хорошо! Отлично! Умницы! - отрывисто выкрикивал Виктор, потом глянул на Вадима. - Как у тебя?

- Как всегда - в норме, - меланхолично ответил Вадим. - Портретик у Катерины Семеновны будет ничего себе…

- Тогда еще дубль! - захлопал в ладоши Виктор. - Верочка, грим посмотри, пожалуйста! Егор Петрович, помните, вы все время в кадре! Ни на секунду не теряйте состояние! Катюша, а ты не рано начала плакать? Постарайся попозже. Когда Леночку обнимешь, тогда начинай плакать!

- Я уже не могу плакать… - у Кати было несчастное выражение лица. - Не могу…