- Паша, я его отлично помню. Дальше-то что?

- А дальше то, что тебе, моя несравненная, придется купить у него эти тринадцать процентов. Заплатив налоги, естественно. Как, это уже не твоя забота? Впрочем, кому я это говорю? Так что теперь ты у меня не работаешь, а со мной сотрудничаешь, как равноправный партнер. И будешь отныне, как миленькая, торчать на каждом совете директоров. Ну, а мне так только в радость. Буду видеть перед собой хоть одно родное лицо на этом шабаше. Только пепельницами не швыряйся.

- А курить мне разрешишь, олигарх? - затушив в пепельнице окурок, Нина Сергеевна прикурила новую сигарету. - А то уж больно нервную работенку ты мне предлагаешь.

- Разрешу, если хотя бы вдвое сократишь количество выкуриваемых тобой сигарет… Вовик, - уловив своим острым слухом едва различимый шорох за дверью, не оборачиваясь, сказал Пал Палыч, чуть повысив при этом голос, - ты неисправим! Пойди займись чем-нибудь. Попробуй написать философский трактат. У тебя должно получиться.

Нина снова махнула рукой, но на сей раз куда спокойнее, с улыбкой на лице. И если бы у сидящих на кухне был надежный акустический прибор, то он, наверное, зафиксировал бы, что шум, исходивший от уютных мягких тапок и махрового халата цвета «бордо», отдалился от кухонного дверного проема метра на три, но не более.

- И суждено тебе, любовь моя, - продолжил Пал Палыч, - заняться реконструкцией многострадального Баторинского комбината. Не скрою, придется туда помотаться. Может, даже какое-то время пожить там. А кому сейчас легко? Я же пока за Севкой послежу, и можешь мне поверить: у меня он ни одной сессии не провалит. Зуб даю. Представляешь, - в его глазах играли живые огоньки, - городишко-то всего тридцать тысяч, а церквей аж тридцать четыре! Я узнавал. Да говорят, красоты необыкновенной. И большинство каким-то чудом хорошо сохранились. Лепота да и только! Понимаю, мать, что не Париж, - он откинулся на спинку стула, - зато познаешь отдохновение души в самом сердце русской глубинки! Да, зная твою романтическую натуру, уверен: тебя потом оттуда за уши не вытянешь.