- Да-а-а, - задумчиво протянул Владислав. - Не вижу особого смысла. Если захотят, то все равно достанут. И потом, мы-то для них какой интерес можем представлять? Правда, если только нас взять в заложники…

- Сам же все понимаешь, - сказал охранник, набивая трубку табаком. - Чего тогда спрашиваешь?

- Да это я так, больше к слову. Просто мне такая жизнь не по душе.

- Зато не бомжуешь и по вокзалам не побираешься.

- Видно, у нас без крайностей никак не получается, - Владислав иронично улыбнулся, - либо бомж, либо в сортир с охраной. Когда же, наконец, что-то посередине появится?

- Это ты спроси, - Леонид усердно раскуривал трубку, - у Сережкиного отца. Да и у своего тоже.

Владислав не ответил. Он только задумчиво качал головой, глядя на неподвижно стоящего Сергея у ворот Зачатьевского монастыря.

Время шло, и становилось понятно, что Сережу уже давно пора каким-то образом выводить из оцепенения, но делать это очень осторожно и очень-очень деликатно. И дело даже не в том, что Леонид с Владиславом ясно осознавали: сам он с места не сдвинется, - но в том, что эмоционально это честное и пока еще открытое всему миру сердце могло бы просто не выдержать переживаний, лавиной свалившихся на него.

Подойдя к Сергею, Владик тихо спросил:

- Сережа, ты как? Может, пойдем? Или ты еще хочешь побыть здесь? В конце концов, мы же никуда не торопимся.

- Ну что ты со мной, как с ребенком, - услышал он в ответ тихий и на удивление спокойный голос Сергея. - Со мной все в порядке. Просто стою. Стою и думаю. Ладно, все, пойдем.

Они подошли к машине. Передняя пассажирская дверь была открыта, и Сергей как-то грузно и неуклюже опустился на порог автомобиля, сжав обе руки в кулак и опустив голову:

- Владька, скажи: ну и что мне теперь делать?