Анатолий Рыбаков «Дети Арбата»
Вика показала свой гардероб: юбки, костюмы, плащи, туфли - пар шесть или семь. Маленьким ключиком открыла деревянную шкатулку - она стояла на трельяже среди флакончиков и баночек, - там лежали серьги, бусы и броши. Показывала не из чванства, а демонстрировала, что модно, что носят за границей, перебирала иностранные журналы: с их страниц смотрели зябкие красотки, укутанные в меховые манто, в чулках телесного цвета и лаковых туфельках.
Потом они сели за столик, придвинутый к тахте, пили кофе и ликер «Бенедиктин» из крошечных рюмочек, курили длинные сигареты с золотым обрезом.
Да, совсем другой мир! Там стоят в очередях, отоваривают карточки. Здесь пьют кофе, курят сигареты, любуются заграничными модами.
- Нина знает, что ты пошла ко мне?
- Нет.
- Ты ей говорила, что встретила меня?
- Я обязана докладывать?
- Правильно сделала, - похвалила Вика. - Я уважаю твою сестру. Но у нее мужской склад ума, ей безразлично все, чем живут женщины, она презирает меня, я знаю. Нина - синий чулок. Я не ставлю ей это в вину, уважаю ее стремления, она общественница, это хорошо, прекрасно! Но не все созданы такими.
- Нина хочет, чтобы все жили так, как живет она, - сказала Варя.
- Ты кого любишь? - спросила Вика, заводя патефон. - Мелехова? «Скажите, девушки, подружке вашей…» Ну, сколько можно?…
Она запустила Вертинского, потом Лещенко. «Край Прибалтийский объезжая, я всем ужасно надоел»…
- У Виталия замечательные пластинки. Как-нибудь зайдем послушать.
Варя рассмеялась.
- К нему?!
- А что ты имеешь против?
- Я, конечно, знаю, что человек произошел от обезьяны, но зачем к нему ходить?
- Ты его недооцениваешь. Виталик - весьма влиятельный гражданин.
- Пусть влияет на других.
