Анатолий Рыбаков   «Дети Арбата»

Прежде нам нужна была палка Петра Великого, чтобы дать нам хотя бы подобие человеческое; теперь нам надо пройти сквозь террор, чтобы сделаться людьми в полном и благородном значении этого слова. Нашего брата, славянина, не скоро пробудишь к сознанию. Известное дело - покуда гром не грянет, мужик не перекрестится, нет, господа, что бы вы ни толковали, а мать святая гильотина хорошая вещь».

Вадим опустил книгу.

- А?… Каково?

Юра молчал, не знал, как реагировать на этот прямой намек. Слова поразительные, от Вадика можно кое-чему набраться, но так прямо…

Опять выручила Лена:

- Я читала это место. Это написано не Белинским, а Панаевым. Он приписывает эти слова Белинскому.

- Он точно цитирует Белинского, - уперся Вадим, - эти слова Белинского есть в других воспоминаниях о нем, в частности, у Кавелина. Да, Белинский был великий человек и понимал, что России нужно твердое руководство. Но он был человеком своего времени, не знал и не мог знать, что это должна быть диктатура пролетариата.

Юра в душе подивился политической оборотливости Вадима.

- «И за что я люблю тебя, тихая ночь…»

Это был тот же голос с соседней дачи.

- Хорошо поет, - сказал Юра, - кто это?

- Наш сосед, - ответила Лена, - работник ЦК, Николай Иванович Ежов.

Вадим повел головой в знак того, что впервые слышит эту фамилию. А уж он-то знает все фамилии.

- Кто такой, не знаю, - сказал Юра, - но поет хорошо.

- Очень милый человек, - сказала Лена.

Когда Юра и Лена остались вдвоем, Лена сказала:

- Я не узнаю Вадима. Я его даже боюсь, честное слово. Он стал такой категоричный, такой нетерпимый, подозрительный. Защищает Советскую власть! От кого? От нас с тобой?