«Бронзовая птица»

На земляном, плотно убитом полу виднелись закругленные следы метелки. Грубый деревянный стол был испещрен светлыми полосками от ножа, которым его скоблили. Вдоль стен тянулись лавки, темные, потертые, гладкие; видно, что на них сидели уже не один десяток лет. В переднем углу висела маленькая потускневшая икона с двумя засохшими веточками под ней. На другой стене - портрет Ленина и плакат, на котором был изображен красноармеец, пронзающий штыком всех белых генералов сразу: и Деникина, и Юденича, и барона Врангеля, и адмирала Колчака. Красноармеец был большой, а генералы маленькие, черненькие, они смешно барахтались на острие штыка.

- Чего в клуб не идешь? - спросил Миша, присаживаясь рядом с Жердяем.

Жердяй посмотрел на спину матери и ничего не ответил. Миша кивнул головой на дверь:

- Пойдем!

- Николая нашего арестовали, - сказал Жердяй, и губы его задрожали.

- Я слыхал, - ответил Миша. - Я их утром видел, они в лодку садились. И Николай, и Кузьмин.

Ворочая ухватом горшок в печи, Мария Ивановна вдруг сказала:

- Может, они и поспорили там, не знаю. Только не мог его Николай убить. Он и муху не тронет. И незачем ему. И спорить им не из-за чего. И никакого револьвера у него нету. - Она вдруг бросила ухват и, закрыв руками лицо, заплакала. - Четыре года в армии отслужил… Только жить начал… И такая беда… Такая беда… - Она тряслась и повторяла: - Такая беда… Такая беда…

- Надо ехать в город и защищать его, - сказал Миша.

Мария Ивановна вытерла глаза передником:

- На защитников деньги нужны. А где их возьмешь?

- Никаких денег не надо. В городе есть бесплатная юридическая помощь. При Доме крестьянина. И вообще Николая оправдают. Вот увидите.

Мария Ивановна тяжело вздохнула и снова принялась за свои горшки и ухваты.

32