Самолет летел совсем низко. Через окно все было отчетливо видно. Енисей, речной порт с портовыми кранами, баржами и маленькими речными трамваями, потом новые многоэтажные здания Красноярска - все это знакомое; я видел на каких-то картинках, в кинохронике. Но то, что началось потом, я еще никогда не видел и, наверно, никогда не увижу. Мы летели над Ангарой.

Не над той Ангарой, которая тоже была известна мне по кинохронике, а над коренной Ангарой в ее нижнем течении, где она называется Верхней Тунгуской. Бесконечная тайга - горы, покрытые бескрайним лесом и прорезанные голубой лентой могучей реки..

Мотор ревел подо мной. Сердце щемило от чувства простора, бескрайности, первозданности, великолепного однообразия, от которого нельзя было оторвать глаз.

Осторожно наклонив цветок и перегнувшись через кресло, мой сосед тоже заглянул в окно:

- Зрелище! - И не без гордости добавил: - Тайга!

Против этой констатации я ничего не мог возразить. И у меня не было охоты разговаривать. Я предпочитал смотреть в окно. Но мой сосед сидел не у окна, и у него была охота разговаривать.

- Вы в гости к родным? - спросил он, дав понять, что сразу обнаружил во мне не сибиряка и, уж во всяком случае, не ангарца.

- По делу, в Бокари, - ответил я. И из вежливости спросил: - А вы?

- А я сам из Бокарей, - ответил сосед.

- Вы не знаете таких Бокаревых?

- Я сам Бокарев.

- Да? - Я с интересом посмотрел на него.

Он объяснил:

- У нас почти все Бокаревы, оттого и село Бокари. А может быть, и наоборот: оттого Бокаревы, что село Бокари. Какие Бокаревы вам нужны?

- Бокарева Антонина Васильевна.

- Антонина… - Он задумался. - Тоня… У нас Тонечек полно. Кто она, где работает?