- И по рюмке чего-нибудь, - объявил Леня бодрым голосом командировочного человека, дорвавшегося наконец до компании, где ему не запретят выпить.

- Я за рулем, - сказал Миронов.

- Пока поедем, все выветрится, - беззаботно сказала Лиля, - выпей, Володя, я поведу. Ты выпей, а я не буду.

Она казалась ему изумительной за этим столиком, в этом павильоне, на этой улице - стройная, с длинными льняными волосами, падающими на светло-синюю куртку на золотых пуговицах.

- Армянский коньяк три звездочки - мимо, армянский коньяк четыре звездочки - мимо, «Двин» - О! - сказал Леня, читая карточку вин.

Наталья Кирилловна не повернулась к нему, только звякнули лауреатские значки на ее груди.

- Леня, вы не рано принимаетесь за коньяк?

- Раньше сядешь - раньше выйдешь, - ответил Леня и посмотрел на девиц, сидевших за соседним столиком.

- У вас красивая куртка, - сказала Наталья Кирилловна Лиле.

- Вам нравится? А вот…

Она начала развязывать пакет, в котором лежала купленная кофточка. Но Наталья Кирилловна уже заговорила с Мироновым. Похвалив Лилину куртку, она отметила присутствие Лили за столом, чтобы больше к ней не возвращаться и приступить к делу, ради которого приехала.

Лиля растерянно посмотрела на нее и медленно завязала шпагат на пакете.

- Надо форсировать, Володя, - сказала Наталья Кирилловна, - фактор времени - решающий. Успеем до ноября - попадем на соискание. Не понимаете, как это важно?

- Успеем, сделаем, - ответил Миронов, глядя на Лилю и улыбкой призывая ее к снисходительности. Сейчас они поговорят и разойдутся, и не будет никакой Натальи Кирилловны, и не стоит обращать на нее внимания.

Слушая себя, Наталья Кирилловна продолжала:

- В случае необходимости я напишу в правительство. Через голову Селезнёва. Пусть он получит мое письмо не от меня, а из правительства, Этих людей больше ничем не пробьешь.