- Еще чего!

- Сидели мы на днях в компании, один интеллигент ленинградский, молодой, такому же молодому башкиру говорит вроде, мол: «Я с тобой, старик, согласен». Понимаешь, дорогуша? Слово «старик» произнес, как это у ленинградских интеллигентов принято. А башкирин его по морде хрясь! «Какой я тебе старик?!» На слово «старик» обиделся. Хоть бы девки за столом сидели, значит, перед девками унизил. Нет, не было девок, одни мужики.

Глеб показал на павильон с надписью «Кумыс».

- Видишь, кумысом торгуют? Кобылье молоко, башкиры гонят из него араку вроде нашей браги, даже спирт гонят. Пьют будь здоров, на Коран внимания не обращают. «Деньга есть - Уфа гуляем, деньга нет - Чишма сидим».

- Что за Чишма?

- Станция возле Уфы, не заметил?

- Не обратил внимания.

- Выпить любят, а закусить еще больше. У них мясо в основном: конина, баранина. Бешбармак ничего, есть можно.

Они шли по центру города, по улице Егора Сазонова - эсер, террорист, убил царского министра Плеве. Уфимец он, что ли, был? Часто стали попадаться люди в энкаведешной форме, в начищенных сапогах, галифе, рыла квадратные, неподвижные.

- Что-то много их здесь, - заметил Саша.

- Видишь? - Глеб показал. - Управление НКВД.

Длинное двухэтажное кирпичное здание, окна зарешечены толстыми металлическими прутьями, четыре подъезда выступают до середины тротуара - глухие коробки, закрытые тяжелыми двустворчатыми дверьми без стекол.

- Глеб, ты знал, что в Калинине вводятся паспортные ограничения?

- Знал.

- Почему не сказал?

- Как это так; не сказал? Я точно помню свои слова:

«Сегодня Калинин не режимный город, завтра - станет режимным». Это что?

- Ну, намек…

- Такой намек и ребенок поймет. Тем более я предложил тебе уехать.

- Намек я понял уже в милиции.

- В твоем положении надо быстрей соображать.

- Получилось даже лучше: документы на руках, с работы уволен, с квартиры выписан. Ладно, скажи: начали халтуру?

- Дорогуша! Как ты можешь? «Халтура»! Да ты что? Бригада под руководством самого Семена Григорьевича Зиновьева.