- Павел Анатольевич, - сказал Шарок, - сегодня вечером у меня некоторые личные дела. Разрешите уйти часов в семь.

- Пожалуйста, когда хотите, вечером вы не понадобитесь.

Шарок вернулся в свой кабинет, запер ящики стола, погасил настольную лампу, и тут раздался звонок по внутреннему телефону: Шароку приказывалось немедленно явиться к народному комиссару товарищу Ежову.

Опять, как два года назад, по длинным коридорам Шарок шел в левое крыло наркомата, поднимался вверх, спускался вниз, снова поднимался, на каждой лестничной площадке предъявлял часовым удостоверение, опять обдумывал, зачем Ежов вызывает его. Абакумов что-нибудь сказал? Сомнительно. Шарок его ни о чем не просил. Париж? Все доложено Судоплатову. И еще: иностранный отдел подчиняется теперь Берии. Значит, Ежов его обходит? А потом Берия на нем, на Шароке, отыграется. В общем, ничего хорошего этот вызов не сулит.

Вместе с секретарем Шарок пересек знакомый кабинет. Тот же громадный стол, застекленные шкафы вдоль стен, портьеры на окнах, та же дорогая мебель и портрет товарища Сталина над креслом. Секретарь постучал в дверь в задней стене, раздался хриплый голос: «Входи!» Секретарь открыл дверь, пропустил Шарока и удалился.

В небольшой комнате на диване сидел Ежов, рукава рубашки засучены, волосы растрепаны, на столе батарея бутылок, на тарелках закуска. Окинул Шарока мутным взглядом. Зазвонил телефон. Ежов поднял трубку, послушал, грубо ответил:

- Я русским языком все объяснил. Не поняли? Ну, и идите к…

Матерно выругался и бросил трубку. Был не только пьян, но возбужден и встревожен. Снова мутными глазами с подозрением посмотрел на Шарока.

- Отчитались?

- Так точно, товарищ народный комиссар, отчитался, - отрапортовал Шарок, вытягиваясь.

Ежов не предложил ему сесть.

- Не надоело жить вдали от Родины?

- Служба, товарищ народный комиссар.

- Служба… Службу можно поменять.

- Как прикажете, товарищ народный комиссар.

- А вот прикажу перейти на службу в Народный комиссариат водного транспорта. Как ты на это посмотришь?

- Приказ есть приказ, товарищ народный комиссар.

- Что ты все талдычишь: приказ, приказ… Спрашиваю: хочешь перейти ко мне в Наркомат водного транспорта?

Мысль Шарока лихорадочно работала. В органах стало опасно, хорошо бы уйти на гражданскую службу, но связывать свою судьбу с Ежовым еще опаснее.

- Что молчишь?

- Не знаю, какая работа, товарищ народный комиссар.

- Работы хватает, работников нет, одни вредители и болтуны, понял?

- Понятно. Но я по образованию юрист, поэтому меня сюда и взяли. А речной транспорт… Я даже не знаю, что это такое.

Ежов опять глотнул из рюмки, пошарил глазами по столу, но ничем не закусил. Не глядя на Шарока, сказал:

- Устроим по специальности. Есть и юридический отдел, и отдел кадров, и спецотдел.

- Разрешите подумать, товарищ народный комиссар.

Ежов поднял на него мутные глаза, недобро посмотрел, у Шарока от страха сжалось сердце.

- Не хочешь! - зловеще заключил Ежов.

- Подумать хочу, товарищ…

- Все ясно! - оборвал его Ежов. - Иди!