Рядом с окошком открылась дверь, в ней возник толстый приземистый энкаведешник в очках. Поднял к глазам бумагу:

- Дубинин!

- Я Дубинин.

Энкаведешник внимательно посмотрел на него, открыл дверь пошире и, придерживая ее рукой, сказал:

- Пройдемте!

- Зачем?

- Там вам скажут зачем, пройдемте!

Глеб приблизил к нему искаженное гневом лицо.

- А почему там, почему не здесь?

Энкаведешник отступил на полшага, снова поднял к очкам бумагу.

- Вы наводите справку о… Будягиной Елене Ивановне?

- Да, я.

- Вот вам там и дадут справку.

Саша подошел к ним.

- Глеб, на работу опаздываем.

Энкаведешник воззрился на него.

- А вы кто?

- Товарищ. Шли на работу, попросил зайти с ним сюда. Вот зашли.

- И идите. Товарищ вас догонит. Пройдемте, гражданин Дубинин.

- Глеб! - Саша схватил его за рукав.

Энкаведешник грубо оттолкнул его плечом и, войдя вслед за Глебом, захлопнул дверь.

Ненависть, отчаяние, сознание собственного бессилия душили Сашу, Кричать, протестовать? Выскочит дюжина амбалов с квадратными мордами, скрутят, изобьют, утащат в камеру, а оттуда путь известен. Власть в стране захватила банда уголовников, как с ней бороться?! Идти на верную смерть? Никому ничего его гибель не даст, никто о нем даже не узнает.

Саша вышел на улицу, остановил машину, назвал адрес. Семена Григорьевича. У него с Глебом давние отношения, к тому же Семен вел занятия в клубе НКВД, какие-то связи наверняка возникли, может, нажмет на нужные кнопки, выручит Глеба?

Семен Григорьевич выслушал Сашин рассказ, обещал что-нибудь узнать. А к концу дня сообщил, что ничего узнать не удалось, и, глядя мимо Саши, своим красивым, актерским голосом добавил:

- Ваши две группы, Сашенька, закончу я сам, а вы сегодня можете получить у Нонны расчет за отработанные часы.

Так. Избавляется от него. И Глеба выручать не будет.