МЕНЯ НЕ ПУСКАЮТ В ЛОНДОН

Пятнадцатого мая я собираюсь в город.

- Ты это куда? - спрашивает Толя.

- В парикмахерскую, - объясняю ему, - когда короткая стрижка, волосы лучше всего лежат через две недели.

- Но завтра же у нас Коля, зачем тебе ехать электричкой?

- Потому что завтра моя парикмахерша работает в вечернюю смену, - отвечаю ему нетерпеливо: он меня задерживает этим разговором.

Я готовлюсь к поездке в Лондон на презентацию «Тяжелого песка». Но Толя неспокоен, его мучают плохие предчувствия. Звонит Панкину - директору ВААПа: «Борис Дмитриевич, без Тани я не поеду». - «Я знаю, Анатолий Наумович, - отвечает ему Панкин, будущий наш посол в Швеции, - не волнуйтесь, вы поедете в Лондон вдвоем, я вам гарантирую».

А Толя по-прежнему неспокоен, тем более он узнает, что именно в дни нашего отъезда Панкин отбывает в Киев на какую-то вааповскую конференцию. Снова звонит ему: «Борис Дмитриевич, вы помните, что мы вылетаем второго июня?» - «Помню, Анатолий Наумович, - отвечает ему Панкин, - и еще раз заверяю вас, все будет в порядке».

Утром первого июня звонит Элла из ВААПа:

- Анатолий Наумович, ваш паспорт готов, можете за ним приехать сегодня.

- Что значит - мой паспорт, а Танин?

- Вы поедете один, - говорит Элла.

- Я поеду в Лондон один? - переспрашивает ее Толя, и в его голосе звучат веселые нотки. - А что же я им скажу, когда меня спросят, почему не приехала моя жена?

- Да все, что угодно, - отвечает Элла, - внезапно заболела, например.

- Так вот, слушайте меня внимательно, Элла, - говорит Рыбаков. - Вы хотите, чтобы я споткнулся на первой же арбузной корке? Один я не поеду, о чем я уведомил Панкина, но даже если бы я и поехал один, то на вопрос, где моя жена, ответил бы однозначно: «Мою жену оставили в Москве заложницей».

Элла кидает трубку. Хочет посоветоваться с начальством, как дальше уламывать Рыбакова.

В это время у ворот останавливается машина - Сэм Рахлин приехал попрощаться с нами перед отлетом в Копенгаген.

- Меня не пускают, - говорю ему. - Толя заявляет, что один не полетит.