Беляев. С двадцатилетием, Сергей Беляев?

Входит Нина.

Нина. Все ушли?

Беляев. Хочешь вина?

Нина. Не хочу.

Беляев. А чего хочешь?

Нина. Хочу на тебя смотреть. Хочу, чтобы все было хорошо.

Беляев. И будет все хорошо. А мама?

Нина. Плачет.

Беляев. Нет, не бывает, чтобы всем сразу было хорошо.

Нина. Она не горько плачет. Она поцеловала меня.

Беляев. Ну, тогда пусть поплачет.

Нина. А ты не жестокий, Сережа?

Беляев. Не знаю. Геннадий не осудил… А Николая и Юрку я не хочу терять. Неужели потерял?

Нина. Они вернутся. Николай ведь очень честный человек. Пройдет время, и он опять будет с нами. И Юрка. А пока будем вдвоем.

Беляев. Будем,

Нина. Будем. А если с тобой что-нибудь случится?

Беляев. А что может случиться до самой смерти?

Нина. Знаешь, какое время?

Беляев. Знаю. Пала Испания. Австрия, Чехословакия, Франция. И еще будут войны. Они не пройдут стороной. Тяжесть их падет на наши плечи. И потому они мне дороги - Николай, Юрка, Геннадий.

Нина. А я?

Беляев. Ты больше всех. Ты спросила - не жесток ли я?

Нина. А ты ответил - «не знаю».

Беляев. Просто я готов все встретить… И неприятности, и большую радость, и войну… Прости я не хвастаюсь, но я взрослее ребят…

Нина. Взрослее, а трусил перед всеми сознаться.

Беляев. Самую малость. А теперь ничего не буду бояться. Теперь ты со мной.

Нина. А стихи мне писать будешь?

Беляев. Все стихи только тебе. И про тебя. И про мою хорошую страну. И про маму. И про наше поколение. (Задумался.) Поколение-коление… Тут что-то есть. Ты рядом? Лучше я тебя поцелую…

Нина. А мама не войдет? Поцелуй.

Беляев робко целует Нину.

И в глаза поцелуй, в один и другой.

Беляев целует Нину в глаза.

А теперь скажи мне что-нибудь очень хорошее.

Беляев. А может, и говорить ничего не надо?

Нина. Надо, надо.

Опускается синий занавес