Картина восьмая

Комната Свиридовой. Шура пишет письмо, а порой кажется, что она разговаривает с нами.

Свиридова. …Отпуск ты проведешь у меня, мамочка. Отпуск ты проведешь у меня и тогда поймешь, почему я тут навсегда. Я полюбила эти высокие сосны, и скалы над рекой, и свою работу. Ты потрогаешь мои мозолистые ладошки и поймешь, что я взрослая… рабочая. И еще я полюбила человека… Мне хотелось бы сказать - тоже навсегда. Но я этого не скажу. Ему надо стать другим. Другим!.. А сумеет ли он, мама? Сумеет ли?.. Ты приезжай ко мне в отпуск, мама. Мне так надо пошептаться с тобой, так надо!.. (Раскрыла книгу.) «На площади Манежной бросал монету в снег… загадывал монетою, люблю я или нет…» (Захлопнула книгу.) Мне так надо пошептаться с тобой, мама, так надо!..

Померк свет в комнате Шуры. Вышли Парамонов и Каретин. Они в рабочей одежде, - видимо, только с работы.

Парамонов. Что с тобой, Петр Васильевич! От стопки отказался…

Каретин (машинально повторил). От стопки отказался… Инженер съехал, Константин Иванович? Невесту когда ждешь?

Парамонов. Невеста в ближайшее время не предвидится.

Каретин. Что так?

Парамонов. Женой пора обзаводиться, Каретин. Подругой жизни.

Каретин. Это дело! Так я буду вселять в денисовскую комнату. Люди едут.

Парамонов. И это все дела?

Каретин. Кое-что еще скажу. Я тут думал много… в последнее время.

Парамонов. Похвально!

Каретин. Выходит, выходит, Константин Иванович, рекомендацию в партию я тебе поспешил предложить. В недалеком будущем разве.