- Чайник кипит, - Сережа кивнул в сторону плиты и, видя, что Полина Васильевна не шелохнулась, поспешил выключить горелку.

Подавленность и удрученность матери по поводу его прогулов удивляла и даже несколько забавляла.

- Ну что ты, мам? Ты же сама поначалу не хотела, чтоб я там работал, сама говорила, что это не место для меня, что нужно подниматься выше.

Полина Васильевна, казалось, не слушала его.

- Все равно, скоро начнутся съемки "Золотой речки" и все пойдет по-другому, - Сережка присел на корточки рядом с матерью и весело заглянул ей в глаза, - все будет хорошо, слышишь, не переживай.

При словах "Золотая речка" Полина Васильевна вздрогнула. После утреннего разговора с Вениамином Дорманом, из которого стало ясно, что сниматься в "Золотой речке" Сережу не возьмут, она чувствовала себя раздавленной и уничтоженной.Она не знала, как рассказать об этом Сережке и даже не представляла, как он может отреагировать на это известие, и теперь приписывала такую свою депрессию его нежеланию работать слесарем.

- Сережа, - Полина Васильевна провела рукой по густым темно-русым волосам сына, - Сереженька, какой ты у меня красивый.

Ей хотелось обнять и прижать сына к себе, словно объятиями своими она могла оградить его от всех несправедливых обид.

Она была в курсе Сережкиной первой влюбленности в Симонову (слухи на "Мосфильме" быстро распространялись), и теперь отказ Дормана сама для себя объясняла той конфликтной ситуацией, которая разыгралась между Сережей и Сашей Кайдановским. Сам же Дорман мотивировал свое решение, ссылаясь на своенравный характер Сергея, и такое абстрактное обоснование совсем не вязалось с теми похвалами, которыми сопровождался почти каждый отснятый дубль "Пропавшей экспедиции".

- В белом плаще с кровавым подбоем шаркающей кавалерийской походкой…

Сережа, недоговорив, поднялся и, налив себе чашку горячего кофе, с наслаждением сделал глоток.

- О чем это ты?- Полина Васильевна решила сегодня же открыть Сережке правду, но не знала, с чего начать.

- Да о Понтии Пилате. Выходит, если б не нелепая гемикрания и трусость прокуратора, то и Христа бы не распяли?

- Ты это к чему?

- Просто, подумалось. Как часто судьба и жизнь человека, да, что человека, целой страны, континента и цивилизации оказывается в зависимости от чьего-то настроения, головной боли или просто глупости. И этот кто-то, как правило, является безликой посредственностью и запомнят его, пожалуй, лишь по тем пакостям, которые он натворил. Да взять хотя бы Сталина…

26