Василь Быков «Третья ракета»

Желтых переступает с ноги на ногу:

- На этой огневой? На этой мы, товарищ капитан, так с десятого или с двенадцатого - четыре дня, значит.

- И за четыре дня, старший сержант, вы не могли вырыть укрытия для орудия?

- Могли.

- Почему же не выкопали?

- Так приказа не было, товарищ капитан. Думали, еще куда перебросят. Все время перемещают, перебрасывают.

- "Перемещают"! - сердится капитан. - Вы что, первый день на войне?

Желтых молчит.

- Вы мне завтра уничтожьте пулемет, тот вон, крупнокалиберный, - Процкий тычет пальцем во тьму. - Десять снарядов вам на это и десять минут времени.

- Отсюда? - спрашивает Желтых.

- Откуда же еще?

- Отсюда нельзя. Тут нас накроют, товарищ капитан.

- Возможно. Если не окопаетесь как следует, могут и накрыть.

- Как тут окопаешься, если для блиндажа ни одного бревна нет, - начинает злиться старший сержант. - Все на соплях.

- Ищите.

- Что тут найдешь? - удивляется Желтых и, подумав, спрашивает: - А что, с закрытой позиции нельзя? Вон гаубичники, дармоеды, ни разу за неделю не выстрелили… Вот им и дать бы задачу…

Но Процкий не такой командир, чтобы позволить уговорить себя и отказаться от принятого решения. Мы уже знаем его повадки, этого самого строгого из всех командиров в полку.

- Вы поняли задачу? - спрашивает Процкий.

Однако Желтых тоже с характером и, если разозлится, может показать свое упрямство даже перед высоким начальником.