Рузский распахнул дверь, коротко кивнул.

- Как же, помню, помню. Были у меня двое ваших девушек.

Он повел Федю в гостиную по длинному коридору. В первой же комнате Труба увидел то, о чем думал все последние дни. Вековой лучезарностью светили по стенам клинки золотого оружия!

Генерал заметил его разгоревшиеся глаза и спросил:

- Знаете толк в таких вещах?

Профессор Труба ответил не хуже Топкова.

- Как не знать?! Получившие золотое оружие вносились в кавалерские списки. Для обер-офицеров такая награда в начале девятнадцатого века была явлением совершенно исключительным. Только с 1859 года такое оружие могли получать за боевые отличия офицеры всех чинов, имеющие уже ордена Анны 4-й степени и Георгия 4-й степени. Офицерам вручали его из Капитула орденов, а генералам, которым выдавалось с драгоценными украшениями, - из кабинета Его Величества…

Рузский с невольным уважительным интересом посмотрел на Федю, но сказал двусмысленно:

- Оправдываете вы свое назначение, Федор Трофимович. Прошу в гостиную.

Там он усадил Трубу в кресло и положил на столик перед ним альбом, посвященный истории наградного оружия.

- Полистайте пока. Я выйду на минуту.

Генерал вернулся в комнату с клинками, где у него стоял телефон. Он быстро набрал номер Топкова. Когда тот взял трубку, Рузский тихо начал:

- Лейтенант, это генерал Рузский. Срочно выезжайте…

В этот миг проскользнувший за ним, не менее бдительный Труба, ударил по рычагу рукой. Другой - вырвал шнур из аппарата.

Генерал обернулся к нему. Федя отскочил на несколько шагов, выхватил пистолет и направил его Рузскому в грудь.

- Ша! Не дергайся, папаша.

В этот момент на лестничной площадке громко хлопнула дверь старого лифта. Федя повернул голову на звук.

Этих секунд генералу Рузскому хватило, чтобы со стены рядом выдернуть из наградного гнезда шпагу с гравировкой «За храбрость».

Генерал молниеносно сделал фехтовальный выпад, точно пронзив профессору Трубе сердце!

Труп Феди упал навзничь. Генерал склонился над ним и выдернул шпагу из груди. Бросил ее на ковер, прошел к двери на лестницу и открыл ее. Там никого не было.

Рузский оставил дверь открытой, ожидая приезда Топкова с минуты на минуту. Он прошел в гостиную, не взглянув на оплошавшего дуэлянта, валяющегося под стеной, блистающей золотыми клинками.

Генерал сел в кресло, где некоторое время назад располагался Труба. Заглянул в раскрытый тем альбом и продолжил его перелистывать.

Вскоре в квартиру вбежала группа с Топковым и Кострецовым. Генерал встал им навстречу и отрапортовал, обращаясь к Гене:

- Вы были совершенно правы! Явился этот с треугольным лицом. Сообщил, что он несуществующий Федор Трофимович из музея. Наставил на меня пистолет. Пришлось заколоть.

48