Дверца ее ящика была вырвана и болталась на одной петле. Ни на что не надеясь, она все же заглянула внутрь. Почтовый ящик был пуст. Они пришли за письмом Джексона и унесли его с собой.

Только теперь пришли слезы, которые она сдержала после звонка Элизабет, горькие и бурные. Зоя прислонилась головой к холодному металлическому ящику и зарыдала. Тело ее сотрясалось от безудержного плача. «Бедная моя малютка. Теперь мы с тобой совсем одни».

Джек так и не дождался от Зои ответа на свое письмо. Получила ли она его? Возможно, но мало вероятно. А если получила, то ответила ли? Если да, так что же произошло с ее письмом?

Он послал ей еще несколько писем с борта «Рэндольфа», но с каждым посланием в душе его крепло убеждение, что он больше никогда не услышит ее и никогда не увидит.

Закончилась война, и «Рэндольф» направился к родным берегам. Из Балтиморы Джек снова написал Зое. Теперь он уже был твердо уверен, что его письма не доходят. А что если написать ей пустое, ни о чем не говорящее письмецо, вроде этого:

Дорогая Зоя,

Война наконец закончилась блестящей победой обеих наших стран. Я вернулся домой, у меня все в порядке. Надеюсь, и у Вас тоже. До сих пор с любовью вспоминаю Москву. Если представится возможность, буду рад получить от Вас весточку.

Какому дураку придет в голову перехватывать такое письмо? Поймет ли Зоя, что любовь к Москве - это его любовь к ней?

Зоя подумывала об аборте, но отказалась от этой мысли. Она хотела ребенка. Убить его - значило бы убить то единственное, что осталось у нее от Джексона. Пусть мелкие, ограниченные люди болтают что угодно, она с гордостью выносит своего ребенка.