Зоя устала. Наверняка на улице уже светает, хотя окно на третьем этаже по-прежнему оставалось темным. Если бы только они разрешили ей сесть. Прямо перед ней стоял пустой стул, но она не решалась опуститься на него.

Наконец Абакумов нарушил молчание. Голос у него оказался грубым и резким. Голос крестьянина, подумала Зоя, голос страшного человека.

- Ну что ж, мне кажется, пришел ваш черед поговорить с нами. Если вы будете совершенно искренни и расскажете нам всю правду, раскроете все свои преступления, тогда, может быть, у вас останется надежда.

Зоя переводила взгляд с одного на другого.

- Я не понимаю, о чем вы говорите. Произошла какая-то чудовищная ошибка. Какие преступления? Я не знаю за собой никакой вины.

Абакумов сокрушенно покачал головой.

- Я стараюсь помочь вам. Скажите правду. Признайтесь. Могу вас заверить, если вы попытаетесь скрыть что-то от нас, вам же будет хуже.

Зоя с мольбой протянула к нему руки.

- Клянусь, я ни в чем не виновата. Как могу я признаться в том, чего даже не знаю?

Абакумов кивнул.

- Ну что ж, если вы этого хотите, то, могу вас уверить, мы можем и подождать. Если понадобится, мы будем ждать всю вашу жизнь. Но вам все равно придется сознаться в своих преступлениях следователю. Это вам не кинофильм с обязательным счастливым концом. Если вы хотите, чтобы конец был счастливый, вам лучше сознаться в своих преступлениях.

Это какое-то безумие, мелькнуло у нее в голове, совершеннейшее безумие, чудовищная игра, ставка в которой - ее жизнь.

- Если вы хотите, чтобы я призналась, скажи те, в чем меня обвиняют. Если то, что вы скажете, окажется правдой, я признаю ее. Но сначала вы должны объяснить мне, в чем заключается моя вина.