Мы не произнесли ни слова. Только молча смотрели, как казах крутанул руль, дернул какую-то палку и машина в считанные секунды исчезла из виду. Мы остались одни, две маленькие глупенькие девочки, которые напрочь забыли о том, что наказывала им мама и как велела себя вести с незнакомыми людьми. И все ради того, чтобы прокатиться в автомобиле!

Кругом царила тишина, только трава шелестела на ветру. Шум мотора замер где-то вдалеке. Мы остались одни, и вот-вот должна была наступить ночь. Нину охватил ужас.

- Что нам делать? Куда идти? Где наша деревня? Она была старше меня на пять лет и обращалась ко мне за советом. Я попыталась собраться с мыслями. Должен же быть какой-то выход, но какой? И тут меня осенило.

- Надо идти по следу, который оставила в траве машина. Он выведет нас на дорогу.

И мы пошли. Казалось, желто-зеленой стене никогда не будет конца, а вокруг меж тем сгущались сумерки. Мы не говорили о них, но у нас обеих из головы не выходили волки. Каждую ночь мы слышали их вой, а по деревне ходило столько рассказов о том, как обезумевшие от голода волки врывались через окна в избы, хватали детей и утаскивали их в лес, что многие устанавливали на окна железные и деревянные решетки. И вот мы оказались здесь совсем одни, и далее если бежать бегом, волки все равно учуют нас и настигнут задолго до того, как мы доберемся до деревни.

Мы шли, не переставая плакать, а Нина еще и причитала: «Мамочка! Помоги нам, мама!», как вдруг мы оказались на проселке. Слезы тут лее прекратились. Однако, обернувшись в ту сторону, откуда мы, как помнилось, приехали, мы не увидели никаких признаков деревни.

Мы снова разревелись. Откуда-то издалека донесся вой волка. Схватившись за руки, мы бросились бежать.

Вдруг где-то впереди раздался слабый урчащий звук. Поначалу ничего не было видно, потом появилось облако пыли, потом джип. Он ехал обратно.