Мамуля посмотрела на меня с беспокойством.

- Ну как, Вика? Можешь ты меня понять?

Я поцеловала ее.

- Конечно.

И засыпала вопросами об отце. Какой он? Высокий? Какого цвета у него глаза? Наконец мамуля не выдержала.

- Если хочешь увидеть отца, встань перед зеркалом и внимательно всмотрись в себя. Увидишь его.

Я кинулась к зеркалу. На меня смотрела девочка - чересчур высокая, тощая, кожа да кости, с тоненькими руками и ногами. Я стала сравнивать свое лицо с лицом мамули - ясно, что те черты, которые я не нашла у мамули, достались мне от папы. Зеленые глаза, темные волосы, широкие скулы. И рост - мой отец, должно быть, тоже высокий.

Я подбежала к мамуле.

- Дай мне посмотреть его фотографию.

- У меня ничего нет, все пропало, - сказала она. - После ареста все конфисковали.

- Но что-то должно же было остаться у тебя от отца. Что-нибудь?

- Нет, ничего. Хотя подожди, - сказала она, приложив руку ко рту, - одна вещица осталась.

Подойдя к письменному столу, она стала рыться в ящике.

- Вот, - сказала она, - он принадлежал ему. И протянула мне электрический фонарик с красно-черным верхом.

- Видишь, написано «Сделано в США»? Это его фонарик. Он забыл его здесь. И это все, что у меня осталось.

Я взяла фонарик и прижала к груди, словно в нем сохранилось что-то от папы. Фонарик, конечно, не работал. Батарейки давным-давно сели, а новых, годившихся для американского фонарика, в России было не найти. Но это был его фонарик, вот что главное. Что-то, принадлежащее моему отцу, перешло ко мне.