В перерывах между фильмами Надя с Сергеем так услаждали мою жизнь, что, казалось, они поставили себе целью вконец испортить меня роскошью. Домработница приносила мне завтрак в постель, хотя я неоднократно говорила Наде, что люблю завтракать за столом. В промежутках между съемками Надя старалась предугадать практически каждое мое желание, лишь бы я не выходила из дому. Мало-помалу я стала ощущать себя эдакой птичкой в клетке. Я потолстела и обленилась, все чаще и чаще прикладывалась днем к подушке - отдохнуть от утренних хлопот, в которых не принимала ровным счетом никакого участия.

Но даже не принимая в расчет Надю, моя жизнь с Сергеем как-то не складывалась. Он работал над диссертацией и не очень был склонен выходить вечерами из дому. А уж если мы и шли куда-нибудь в гости, то непременно к его друзьям. Я понимала Сергея, да и друзья его были со мной предельно вежливы и дружелюбны, но нам не о чем было друг с другом разговаривать. Я ничего не смыслила в научных проблемах, которые их занимали, а потому лишь улыбалась, произнося время от времени ничего не значащие фразы.

У моих же друзей Сергей по большей части молчал. Ему было явно неуютно среди завсегдатаев мира театра и кино. Его молчание всех угнетало.

И все же самой большой проблемой было постоянное вмешательство Нади в наши дела. После одного особенно неприятного эпизода, связанного со слежкой за мной, она избрала новую тактику. Теперь она взяла на вооружение тему детей. Каждый вечер за ужином она подводила разговор к нашему будущему ребенку. Почему мы не заводим ребенка? Сергею нужно стать отцом, пока он еще молод. Что за будущее ждет нас и ради чего мы работаем, если не ради ребенка? И хотя я в довольно резких выражениях объяснила ей, что еще не готова стать матерью, а Сергей меня поддержал, Надя продолжала свою широкую агитационную кампанию в пользу будущего внука.