Генри пересек лужайку у дома №40. В дверях он столкнулся с одним из репортеров, другой сидел в нише, оборудованной телефоном прямой связи с редакцией «Инквайрер». В дальнем конце комнаты на диване сидела, теребя носовой платок, Хейзл Тэйт. Посредине гостиной стоял Джексон Тэйт, широко расставив ноги, словно на капитанском мостике в шторм. На нем была яркая спортивная рубашка - из тех, которым он явно отдавал предпочтение.

- Ну, Генри? - крикнул он, и голос его прозвенел как натянутая струна. - Где же она?

Подойдя к адмиралу, Генри пожал ему руку.

- Наводит последний марафет, чтобы понравиться вам.

Джек покачал головой.

- Чертовски трудный день, Генри. Чертовски трудный.

- Нервничаете, адмирал?

- А вы как думаете? - фыркнул Джек. Он хлопнул себя по животу. - Понимаете, я ведь уже со всем не тот человек, о котором ей рассказывала мать. Надеюсь только, что она не ждет слишком многого.

Генри похлопал его по плечу.

- Она ожидает увидеть отца, которого уже любит, только и всего.

- Надеюсь, - сказал Джек.

Лучи восходящего солнца золотили окна.

- Пойду приведу ее, - сказал Генри.

ВИКТОРИЯ

Генри спросил, готова ли я.

- Он ждет вас.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. В горле стоял комок.