…В 1945 году историю об изготовлении копии Янтарной комнаты известному пушкинскому краеведу, доктору Евгению Головчикеру рассказал Алексей Николаевич Толстой, причем до самых мельчайших подробностей, назвав при этом имена многих ее участников и свидетелей. (В том же 1945-м Толстой участвовал в создании «дымовой завесы» вокруг Янтарной комнаты. Что выразилось в организации уже упоминавшейся комиссии по ее поиску в Кенигсберге во главе с А.Я. Брюсовым.) В середине 60-х годов эту историю Головчикер поведал на одном из заседаний Пушкинской краеведческой секции своим коллегам. Конспект выступления Головчикера о сообщении Толстого в 1984 году мне показывал другой известный пушкинский краевед, бывший проректор, а затем директор музея Ленинградского сельскохозяйственного института Владимир Николаевич Смирнов. Тогда я этому сообщению, грешен, не поверил.
Ф.И. Морозов продолжает:
— В 1987 году в кругу стариков реставраторов я рассказал «байку» о копии Янтарной комнаты. Недели через три меня разыскал Андрей Николаевич Воробьев — один из учеников Барановского. Тогда он сообщил мне обо всем, что знал сам.
По его словам, работа над «копией» в целом велась быстрыми темпами, даже с учетом того, что копии панелей выполнялись один к одному. Модель Янтарной комнаты Барановскому было приказано «подстарить» и после разборки подлинника и демонстрации копии собрать ее на месте подлинника. Модель комнаты осталась неразобранной вплоть до оккупации города немцами.
Далее Воробьев рассказал мне о путешествии подлинника комнаты из Ленинграда в Москву. Сразу после доставки в столицу Янтарная комната была отправлена в Третьяковскую галерею, фонды и персонал которой к октябрю 1941 года уже были целиком эвакуированы за Урал. Третьяковка использовалась как склад НКВД, и в ней без посторонних лиц была собрана на брусчатый каркас Янтарная комната, простоявшая в таком виде до ноября. Комната тщательно измерялась, фотографировалась, ее осматривал Сталин. Над комнатой трудилась целая команда «специалистов» в форме НКВД. Возглавлял группу некий Соколов, по описаниям это мог быть либо Брюсов, либо известный московский живописец-реставратор профессор Киплик.