Березовский: Вот очень хорошо, я с тобой тоже хотел поговорить, потому что я знаю, что к Омску ты имеешь отношение.

Хроленко: К Омску. А к тому (Ноябрьску. – Авт.) я наоборот не имел, но тоже хочу немножко иметь.

Березовский: Подъезжай, но там есть один вопрос, он существенный и тяжелый на самом деле.

Хроленко: Я думаю, можно будет пробить.

Березовский: Речь фактически идет об одном человеке. Я же с Виктором Степановичем на эту тему договорился. И с Борисом Николаевичем. На всех уровнях решил вопрос. И, тем не менее, вопрос есть; как всегда… Нет, Вить, у меня никаких комплексов. Я готов разделить на тысячу частей, только чтобы получилось.

Хроленко: Ну, конечно. И я тебе объясню, где там мое, где твое, чтобы не было недопонимания.

Перечитаем стенограмму еще раз.

«Вить, у меня никаких комплексов, – щедро объявляет Березовский. – Я готов разделить на тысячу частей, только чтобы получилось».

Ой ли?

Никогда и ни с кем Березовский не считал нужным делиться: всем арифметическим действиям он предпочитал лишь одно – вычитание.

До тех пор, пока Ельцин не подписал указ по «Сибнефти», Борис Абрамович готов был раздавать любые обещания, сулить золотые горы; «только, чтобы получилось». Но едва вышел он на финишную прямую, как все обеты эти мгновенно были забыты; у победы мог быть только один отец.

201