19 августа Пуликовский выдвигает ультиматум: в течение 48 часов все мирные жители должны покинуть Грозный по специальному коридору. После этого «федеральное командование намерено применить против бандитов все имеющиеся в его распоряжении огневые средства, в том числе авиацию и тяжелую артиллерию».

Боевики пытаются договориться с упрямым генералом, в очередной раз предлагают сесть за стол переговоров, но Пуликовский непреклонен: «Не для того я вас окружал, чтобы выпускать. Или сдавайтесь, или будете уничтожены».

И тогда в ситуацию вмешиваются вдруг секретарь российского Совбеза Лебедь и его верный наперсник, «представитель федерального центра» Борис Березовский…

Хотя почему вдруг?

Генерал Лебедь был патологически тщеславен; ему не терпелось войти в историю великим миротворцем, подобно генералу Барятинскому, остановившему кавказскую войну.

Ради этой высокой цели Александр Иваныч готов был на любые жертвы: что там пара тысяч бойцов, брошенных в Грозном на убой, когда на кону – судьба всей России.

Если бы захвата Грозного не произошло, его следовало бы непременно придумать. Лебедю срочно требовался повод сесть с Масхадовым за стол переговоров, но о каких к черту переговорах могла идти речь в условиях тотальных побед русского оружия.

Между прочим, многие участники тех исторических событий по сей день убеждены, что Лебедь, если и не был организатором сдачи Грозного, то как минимум ей не противился – такое развитие ситуации полностью отвечало его интересам.

313