«Этим всем занимается Абрамович Роман, – сообщает собеседнику Борис Абрамович. – Я буду этим заниматься, но не сейчас. Поэтому, если есть идеи какие-то, считаешь, что необходимо встретиться, то нужно, чтобы он был тоже. Или просто вначале с ним».

«Он доверенное лицо? – спрашивает тот в ответ. – Потому что пока конфиденциально».

«Абсолютно доверенное. Абсолютно, абсолютно, абсолютно. Не просто доверенное, а абсолютно».

(За пару секунд Березовский умудряется повторить слово «абсолютно» целых пять раз.)

Этот с виду застенчивый, слегка заикающийся в минуты волнения щуплый юноша с пронзительными серо-голубыми глазами, казалось, был создан исключительно для того, чтобы прислуживать своему мессиру и таскать за ним саквояж.

От него никогда не исходило чувство опасности. На фоне стремительного, вечно мчащегося куда-то Березовского Абрамович производил впечатление совершеннейшей флегмы; робкий, стеснительный, тихий. Они, как будто жили на разных скоростях. Если пластинка с ярлыком «Березовский» вращалась, к примеру, с быстротой семьдесят восемь оборотов, то диск «Абрамович» совершал только семнадцать.

Уже потом, когда диск этот зазвучит на всю страну, сентиментальный наставник, отвечая на бесчисленные вопросы журналистов, не будет стесняться в подборе эпитетов.

«Он, конечно, человек совершенно неординарных способностей.

Я имею в виду понимание жизни. Ему это как-то очень удается. Может быть, потому, что у него было достаточно сложное детство. Он полностью сделал себя сам. Рома – человек глубокий и очень правильный.

И самодостаточный, да».

Но очень скоро, едва только позиции учителя пошатнутся, «самодостаточный» и «глубокий» Абрамович разом покажет свое истинное лицо.

394