Медленно, но верно, власть перетекала из центра в регионы. Большинство губернаторов были опытными, самодостаточными бойцами; многие правили своими территориями еще с советских времен. Испокон веку они привыкли оглядываться на Москву с опаской. Но бояться теперь им было нечего и некого, – президент не вылезал из больничной палаты, а все попытки Юмашева, Дьяченко и Волошина заменить его собой вызывали в лучшем случае усмешку.

(Первый и единственный выход Волошина в свет ознаменовался полнейшим провалом. С трибуны Совета Федерации, заикаясь и блея, он безуспешно уговаривал сенаторов уволить опального генпрокурора, но был натурально освистан и с позором ретировался. После этого глава администрации никогда больше не пробовал себя в роли публичного политика.)

Добрая часть губернаторов, не скрывая, готовы были ставить на Лужкова с Примаковым; стройными рядами вливались они в «Отечество».

Если бы этот блок выигрывал думские выборы, выборы президентские – становились уже чистой формальностью; и тогда Лужков въезжал в Кремль, точно на ленте скоростного эскалатора.

Допустить это было для «Семьи» равносильно самоубийству. Так на свет появился другой предвыборный блок. Назывался он «Единство»….

С тех событий минуло уже добрых восемь лет, но до сих пор ведущие российские политики никак не могут поделить отцовские права на «Единство», что, в общем, полностью укладывается в традиции российской власти (в прежние времена напарников Ленина, таскавших с ним на субботнике историческое бревно, набиралось до пары сотен).

Громче всех претендует на эти лавры Березовский. В многочисленных своих интервью он подробно повествует, как предложил «Семье» создать некую контрсилу в противовес «Отечеству». А заодно – вытащил на свет божий малоизвестного тогда широкой публике директора ФСБ и усадил его в кресло преемника.

447