В гимназии есть, конечно, для меня свои обычные гимназические интересы, заключающиеся главным образом в юморе и иронически-шутливом отношении ко всему там происходящему: изобретение новых типов шпаргалок к алгебраическим классным работам, отвлечение преподавателя различными вопросами. Дело заключается в том, чтобы задавать ему ряд таких занимательных вопросов по его предмету, которые заставят его тут же отвечать на них с увлечением до тех пор, пока не позвонит звонок на перемену, и тогда мы спасены от вызовов к доске и ответов на заданные уроки.

На уроке физики пристаешь к доброму Борису Федоровичу: «Борис Федорович, покажите ж опыты».

На переменах, оставаясь дежурным в классе, бросаешь снежками, собранными с подоконников, в прохожих. С уважением глядишь на Хрущева Николая, который не ходит на уроки Закона Божьего. Он как-то нарисовал на склеенных листах ватманской бумаги громадную схему Старого Завета. Аналогичные схемы рисовать любил наш историк. Инициативный Хрущев перенес этот метод на Закон Божий. Наш добрый батюшка, отец Александр, был так тронут такой инициативой, что уже второй год терпит отсутствие Хрущева на уроках, тем более что на вопрос: «Хрущев здесь?» – ему отвечают: «Нет, он теперь срочно готовит схему Нового Завета».

Едва прозвонит звонок на большую перемену, с ревом, визгом и восторгом несется и рвется из всех классов, со всех четырех этажей вниз в раздевалку и в столовую, скользя по перилам, грохоча по лестницам, прыгая через восемь ступенек, лавина «детей интеллигентных родителей». А на самом верхнем этаже, в официальной курилке, надпись углем через всю стену, надпись, как бы являющаяся лозунгом гимназии: «Вясна ядёть!!» Еще один-два урока после большой перемены, наскоро проглоченный дома обед – и я с хоккейной клюшкой и коньками в руках лихо вскакиваю на ходу в трамвай «А», который, дребезжа, спешит по бульварам к катку яхт-клуба.