Заседание «суда», или разбор инцидента, происходило невероятно бурно даже по тому времени. Мне припомнили все мои проступки, и я был обвинен во всех смертных грехах. Один из молодых мейерхольдовцев, желая угодить Мейерхольду, позволил себе оскорбить меня словом с трибуны, словом такого сорта, за которое либо привлекают в свою очередь к суду, либо отвечают немедленно физическим действием. Для ясности я предпочел последнее. Началась драка. Мейерхольд, потрясая кулаками, крикнул по моему адресу: «Бейте его, он ударил сына крестьянина!» Я быстро осмотрел место действия, молниеносно соображая, какими стульями мне бросить в тех, которые ринутся на его призыв. Представитель ЦК Рабис, председательствовавший на собрании, полез прятаться под стол. Раздался оглушительный визг женской половины труппы. Однако дальнейшее «кровопролитие» было приостановлено. Подобный ход заседания совершенно сбил с панталыку представителей союза Рабис, и они приняли соломоново решение: «Исключить Ильинского из Театра Мейерхольда». Но бойкота не объявлять и даже наоборот: предостеречь от возможности такого бойкота.

Тяжело у меня было на душе после этого инцидента. Во-первых, покончено навсегда с Всеволодом Эмильевичем, которого я так любил и почитал. Во-вторых, покончено с Первой студией. Мое совместительство окончилось тем, что я остался без театра. За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. С тяжелым сердцем я смотрел премьеру «Блохи» в МХАТ 2-м. В Театр Мейерхольда вообще не заходил. В это время я получил неожиданное приглашение от Ю. М. Юрьева переехать в Ленинград и поступить в бывш. Александрийский театр. Так я и сделал. Но вся беда была в том, что в бывш. Александрийский театр я попал в неудачное для этого театра время. Там еще шла перестройка этого сложного академического организма. Опробовалась самая разная режиссура от Вивьена до Терентьева. Ко мне со стороны Юрьева и директора государственных академических театров Экскузовича было очень внимательное и доброжелательное отношение. Они пошли на то, чтобы для первого моего выхода был поставлен «Ирландский герой» Синга. Спектакль был подготовлен наспех под режиссурой Н. Береснева. Было много интересного в этой постановке, но она шла на провинциальный манер, в сборных декорациях и костюмах, что придавало ей случайный, гастрольно-провинциальный характер.