Мейерхольду, как никому, были, конечно, известны все эти точности режиссерского построения сцены, актерских ракурсов, любовь и вкус к которым он воспитывал у актеров в своей биомеханической системе игры. Мне думается, что в новом проекте театра его просто увлекала неизвестность и та новая форма театральной площадки-арены, которая невольно придала бы новому театру и новые, неизведанные построения актерских сцен и режиссерских решений.

Создавая новую форму своей сценической площадки, он меньше всего думал об удобстве для актера, о развитии его индивидуальной выразительности, о совершенствовании его техники. Мейерхольда увлекали в первую очередь возможности такой площадки для зрелищных, массовых спектаклей, он опять приближал театр закрытого помещения к театру на площади, на открытом воздухе, к цирковому зрелищу.

Из всех проектов театральных зданий, которыми увлекался и интересовался Мейерхольд в период начала перестройки его театра, один проект, который мне показал Всеволод Эмильевич, чрезвычайно меня увлек. Он очень нравился самому Мейерхольду, хотя принципиально отличался от окончательно избранного им проекта.

При всей богатой фантазии Мейерхольда даже мечтать об осуществлении этого проекта было невозможно. Для осуществления этого, я бы сказал, гениального проекта, не могло быть не только средств и технических потенциальных возможностей у Театра имени Мейерхольда, но и во всей нашей стране, да и во всем мире, так как этот проект так нигде и не был осуществлен. Это был проект японского архитектора, помещенный на одной из архитектурных выставок того времени.