Михаил Козаков «Крушение империи»

«Ну, это уж свинство… Это, зверь ты эдакой, прямо деспотизм!» - возмутился и, признаться, устрашился Лев Павлович. Он решил потребовать у брата, чтобы тот избавил его от надзора этих «чудищ» - собак…

Однако не прерывал сейчас Георгия и выслушал его до конца. А тот говорил, как всегда, очень точно и неутомительно.

- Государственная власть, Левушка, находится у Николая и его правительства. Но экономика России ускользает из их рук. Мы, деловые люди, мы, промышленники, это хорошо знаем. Отдавать Николаю то, что нами завоевано естественным ходом вещей, мы, конечно, не намерены. Шиш! Мы, Левушка, как ты сам понимаешь, необходимы России. Чем скорей правительство приобщит нас… то есть вас, прогрессивных думцев… государственной власти, тем лучше будет и для самого государя. Если только он… не окончательный болван!.. Нам… и вам там в Думе! надо поугрожать его величеству. Поугрожать всему правительству новым возрождением революционных настроений в России. А этим, Левушка, уже сильно опять попахивает. Не поручусь, что даже среди рабочих такой дыры божьей, как наш Смирихинск. Кто, брат, не слышит до сих пор длительного эхо расстрелов на Ленских приисках, - кто? Только глухой.

- Поугрожать, говоришь? - оживился, как и всегда во время политических разговоров с единомышленниками, Лев Павлович. - Мы, знаешь, иной раз и прибегаем к такой тактике, - откровенен был с братом один из лидеров думской кадетской фракции. - Мы используем рабочие брожения в наших открытых и конфиденциальных предостережениях господам министрам. Увы, эти чиновники мало внемлют…

- Ты знаешь, что я тебе скажу? - прервал брата Георгий Павлович. - Ты не удивляйся моей мысли. Ваших кадетских «предостережений» - мало! Я бы изменил стратегию и тактику… Тебе, может быть, смешно слышать это из уст «провинциала», а?

- Да что ты, милый!.. - искренно запротестовал Карабаев-старший.