Михаил Козаков «Крушение империи»

- Обыкновенная, господа, фамилия, - малый интерес вам… А вы кто будете?

- Фамилия?! - прикрикнули на него.

- Ну, Иванов… пожалуйста, пожалуйста, - стало угрюмо и без того постное, сумрачное лицо его.

- Почему здесь живете? - вел Федя допрос.

- А где-то жить человеку надо, господин студент? Или как, по-вашему?

- Так не отвечают честные пролетарии!

- Да уж как умею…

- Шельма! - выругался один из студентов, маленький быстроглазый медик Лурс, и погрозил кулаком. - Монархист, погромщик, наверно?

В этом одноэтажном домике помещалась редакция и типография черносотенной газетки «Двуглавый орел», основанной известным в Киеве студентом Голубевым. Его портрет - остролицего, голубоглазого и румяного молодого человека с приглаженными набок русыми волосами - висел напротив царского портрета. Оба они были сброшены на пол и вмиг изорваны Федей и его товарищами.

Нашли приправленные к печати две полосы газетки очевидно вчера только составленные. Как всегда в этом листке, газета «Киевская мысль» именовалась «Киевская мыква», как всегда, в разрухе и в поражениях русских армий повинны были «жиды-лапсердачники», и, как всегда, верноподданные черносотенцы с Сенного рынка и Бессарабки призывались к учинению резни революционеров и «жидомасонов».

Все это было не новостью, все это было очень скучно, и Федя пожалел, что приходится тратить время на такое никудышное занятие, каким представлялся ему обыск в грязной маленькой редакции навеки скончавшегося погромного листка.