Михаил Козаков «Крушение империи»
- Вот те как?!
В этом месте молотовской речи Авилов навалился грудью на стол и, откинув голову набок, иронически и вызывающе смерил взглядом докладчика.
- Серьезный вопрос. Будет вам ворошиться, - мягко проглатывая недававшееся местами «эр», остановил своего суетливого соседа Калинин.
Он все время поглаживал, загибая вниз, узенькую метелочку своей седеющей бородки и очень молодыми - не по возрасту - глазами следил внимательно за лицами сидевших напротив него за столом. Михайлову-Политикусу он бросил смятую в шарик записочку и, хитро посмеиваясь одними глазами, выжидал, покуда тот прочтет ее. И когда Михайлов, прищурив глаз, утвердительно кивнул головой, - он глубоко откинулся на стуле и, продолжая как бы безмолвный разговор с единомышленником-товарищем, подняв руку над авиловской головой, сделал жест рукой, вызвавший одобрение у всех тех, кто его заметил. Жест означал: «Хлопнуть бы его как следует по башке!» - а пальцы одновременно показывали, что следовало бы авиловскую голову повернуть, как на винте, и выправить. И лицо Калинина стало суровым и сердитым.
Молотов также заметил этот жест, но не усмехнулся.
- Да… Вот те т-так! - чуть запнувшись, сказал он и очень серьезно посмотрел на своего нетерпеливого критика. - Тем, кто этого не понимает, нужно вправить мозги…
Калинин быстро-быстро закивал, подмигивая, и повторил свой жест над авиловской головой, и тогда уже Вячеслав Михайлович, отвернувшись в сторону, широко и несдержанно улыбнулся всем своим смуглым лицом и поправил пенсне, словно опасаясь, что оно может сейчас, от улыбки, соскользнуть на пол.
Это продолжалось несколько секунд. Потом он снова принял свою обычную позу: уперся обеими руками на стол, подался к нему плечами, чуть откинул назад темноволосую голову с неровным пробором сбоку, - и снова заговорил.