Михаил Козаков «Крушение империи»

Они и без того уже сокращаются. Особенно - на юге, особенно-специальные культуры. И в частности - свекла. (Он произносил это слово - «свекла»).

- Брат писал? - осторожно спросил Лютик и пустил последнее колечко дыма.

- Да, брат, - немного смутившись, сознался Лев Павлович. - Но и официальные донесения вполне совпадают! - желчно откашливаясь, изменил он в третий раз тему беседы. - Они все - анархисты. Ты знаешь, они все нас терпеть не могут, - я в этом убежден, Петруша… Все эти мастеровые, матросы, солдатня ненавидят нас и… вызывают в нас взаимное чувство. Мы в правительстве постановили вызвать сюда генерала Корнилова: популярен в армии и может прибрать к рукам! Скажу по секрету: Павел Николаевич предлагает вывести как можно скорей гарнизон на передовые позиции. Я - целиком за! Целиком! А не то… Ох, боюсь: вызвали мы из волшебной бутылки духов, которые, того и гляди, погубят все наше дело. Боже, если бы чудо! Хороший монарх и хороший парламент, - честное слово, если ты хочешь знать! И потом… появились эти самые… ну, как их… большевики-ленинцы - люди с завязанными глазами, они ничего не хотят видеть, кроме своей фантастической партийной программы. С меньшевиками сговориться в любой час можно, а вот эти!.. Они разрушители, соблазнители… Да, соблазнители!

- Так… сделаешь? - прощаясь, сказал Лев Павлович и сделал жест рукой, как бы желавший смять и уничтожить ненужную бумажку. - Надо, Петруша, спасти человека. Люди в нашей стране не валяются… Революция, революция!.. Как будто какой-нибудь Теплухин, сын моего земского фельдшера какой-то, мог вредить этой самой революции?!. - презрительно спорил он с кем-то чужим ему, невидимым. - Я успокою Теплухина, - правда? Ну, спасибо, Петрусь, спасибо. Конечно, он и догадываться не будет, что я был у тебя…. Если хочешь, я, напротив, скажу ему, кто его подлинный благодетель?