Михаил Козаков «Крушение империи»

- Четыре нас будет? А кто же это четвертый? - недоумевая спросил ротмистр, отбрасывая в сторону последний номер «Нивы», который читал здесь, чтобы убить время ожидания. - Вам не называли?

- Никак нет, Павел Константинович, не упоминали.

- Что ж… ладно, - согласился ротмистр, пожав плечами.

- Считал обязанностью, считал долгом…

Семен Ермолаич так же вперевалку, не спеша, как подошел раньше, двинулся к дверям.

Ротмистр Басанин мог предполагать, что вместе с Людмилой Петровной придет ее брат студент, но еще об одном своем спутнике она не предупреждала Басанина, и он теперь тщетно пытался предположить, кто бы мог оказаться этим человеком. Уже было три часа, а Людмила Петровна не появлялась. Он взял опять журнал и углубился в чтение какого-то неизвестного до сего романа; иллюстрации он бегло просмотрел еще раньше.

Во владениях Семена Ермолаича царила тишина. Только из биллиардной комнаты доносился сухой, костяной звук шаров да изредка позванивала, вздрагивая от провалившегося в нее шара, дряблая луза: то упражнялся в игре скучающий здешний маркер.

За дверью, в театральном помещении, шла репетиция какой-то пьесы, и десяток раз одни и те же, неестественно взведенные голоса повторяли одни и те же - очевидно, плохо понятые актерами - фразы. И Басанин, невольно прислушивавшийся к ним, запоминал почти каждое громко произнесенное слово. Несколько раз он хотел вникнуть в их смысл, но его мысль и внимание были все время отданы другому: читая журнал, слушая репетирующих актеров и прислушиваясь к каждому новому голосу, раздававшемуся в вестибюле клуба, он думал только о предстоящей встрече с Людмилой Петровной.